(Лазарева Евдокия Васильевна)

                                       (1905─2005 гг.)

Евдокия Васильевна Лазарева закончила всего 2 класса церковно-приходской школы, но была в курсе всех событий и могла наставить и дать совет любому ─

от рабочего до профессора. Она духом чувствовала  каждого человека.

У матушки была семья ─ она воспитывала троих детей.

Как рассказывала матушка, здесь была очень сильная община, куда входили люди из станиц: Терновской, Фастовецкой, Алексеевской. Они часто собирались, ходили пешком, вместе молились, пели псалмы, читали акафисты, псалтирь за умерших.

Матушка от руки переписывала много акафистов, жития святых, псалмы (эти тетради сохранились до сих пор), она хорошо пела, у неё был красивый голос.

В общине было принято проведывать больных, помогать друг другу. Матушка

рассказывала, что часто, проводив утром мужа на работу, она что-нибудь пекла и уходила к тем, кто больше всех в этом нуждался. Одну из больных сестёр носили на носилках через мост в храм на Литургию.

Часто собирались и ездили в паломнические поездки, задолго откладывая деньги, и матушка умудрялась всегда уезжать из дома с миром и благословением мужа. Только в Почаеве матушка была 14 раз.

Примерно в 1967 году во время очередной поездки (матушка часто исповедовалась в мужском монастыре у схимонаха), и он наложил на неё епитимию на 1 год: в понедельник, среду  соблюдать строгий пост и до захода солнца ничего не есть, отказаться от мяса.

Через год, в 1968 году, она приехала в Почаев, нашла этого схимонаха. И он у раки Иова Почаевского, как рассказывала матушка, сказал: «Иди и готовься, сегодня тебя постригут в мантию (то есть матушка не была ни послушницей, ни инокиней). Она приняла постриг с именем монахини Евфимии. В соседнем женском монастыре изготовлено для неё монашеское одеяние.

Вскоре начались скорби: в тридцатилетнем возрасте умерла дочь, а потом повесился сын, муж начал пить,  а потом тоже умер.

Как будто Господь испытывал её веру:  будет ли она предаваться скорби или пойдёт по тому пути, который указал ей Господь.

Горе не сломило её. В этих случаях также ясно и определённо проявилась изумительная цельность её характера, его сила и воля, и то смиренное упование на волю Божию и вера в Него, которая во всех жизненных обстоятельствах не покидала её. Создавалось даже впечатление, будто она крепла с каждым новым испытанием, выпадавшим на её долю, и Господь, видя это, и лишениями воспитывал, и ещё больше развивал её необычайно одарённую умственную и религиозную душу. Он помогал до последних дней жизни сохранить дух мирен и любовь к каждому человеку, которого Господь приводил к ней, независимо от того  были ли это её духовные чада или просто люди, которые нуждались в словах утешения и хотя бы в капле любви.

Примерно в 1982 году архиепископ Владимир, который был в то время митрополитом Краснодарским, благословил матушку входить в алтарь. И опять враг с яростью обрушился на неё: начали клеветать, огульно обвинять, открыто осуждать. Однажды на неё напал неизвестный мужчина, и отцу  Андрею (Дашевскому) пришлось отбивать матушку. Тогда она стала просить Бога, чтобы Господь убрал её из алтаря. И Господь услышал её молитвы. В 1983 году матушка сильно заболела: ей сделали укол, занесли инфекцию, начался гнойный процесс, и врачи не надеялись на её выздоровление. В больнице матушка соблюдала строгий пост и ни под каким видом не соглашалась пить молоко, а тем более бульон.

В 1983 году матушка срочно уехала в Рижскую пустыньку к архимандриту Петру (Кучеру), который после схиархимандрита Тавриона был настоятелем обители. Там она 14 дней подряд причащалась и 3 раза соборовалась у отца Петра.

В это время произошло очень важное событие, о котором матушка рассказывала так:

«Прошёл слух, что в обитель едет владыко архиепископ Леонид. Все приготовились к его встрече.

Когда он проходил мимо матушки Евфимии, остановился возле неё, положил ей руку на голову, немного помолчал, а потом сказал: «А к нам схимонахиня Евгения приехала!» И пошёл дальше. Никто ничего не понял. Через 15 минут вышел архимандрит Пётр и сказал: «Сейчас мать Евфимия будет постригаться в схиму».

Матушка приняла ещё один постриг с именем Евгении.

С этого дня и до последних дней схимонахиня Евгения была в гонении, вплоть до того, что ей запрещали носить схимническую одежду, называли мирским именем. Не нам судить об этом. Господь знает, для чего Он попустил это.

Одна из духовных чад (Надежда) рассказала один случай: «В нашу церковь изредка приходили три старца монаха причащаться. Однажды, поднявшись на клирос, они увидели на вешалке куколь и мантию. Удивлённо спросили: «Чьё это?». И тогда им объяснили, что у нас есть матушка, но ей не разрешают носить эту одежду. Тогда один из них заплакал и сказал: «Вот эти мантия и куколь спасут весь Тихорецк!»

После этого их никто и никогда не видел, больше в нашу церковь они не приходили.

А своего сына матушка вымолила. Первые 9 дней за него она не молилась. Отец Пётр Дашевский написал письмо архиепископу Владимиру и через 9 дней пришёл ответ ─ матушке разрешили отпеть сына. За него она прочитала 100 Псалтирей. Сын приснился ей 3 раза: в ─ первом сне его гнали в упряжке, во ─ втором ─ он сидел на вокзале и плакал, а в третьем он приснился на

Пасху, весь светился и был в белом.

За себя матушка прочитала 70 Псалтирей. Отец Кукша был духовным отцом матушки, она у него часто исповедовалась и причащалась.

Часто она бывала в Дивеево, её очень хорошо знал и любил отец Владимир (Шикин), который был духовным отцом многих тихоречан.

Вся жизнь матушки была связана с архимандритом Петром (Кучером). Когда его перевели в Задонск и он начал строить женский монастырь, матушка очень часто бывала там, возила туда своих духовных чад (Людмилу, Любовь, Надежду, Аллу, Валентину, Тамару, Феодосию) и просила, чтобы отец Пётр взял их в духовные чада. Они много трудились на стройке, несли разные послушания.

С 1929 года у матушки хранились мощи прп. Серафима Саровского (запаянные в свинце) и мощи великомученицы Варвары. Мощи великомученицы Варвары она долго хранила у себя, когда ездила в паломнические поездки, всегда брала их с собой вместе с иконой Матери Божией «Целительница».

Однажды, накануне дня памяти великомученицы Варвары было слышно, как они очень  сильно благоухали, а ночью от них было свечение. За три года до смерти матушка отдала их Архимандриту Виссариону в Кореновский женский монастырь.

Ещё у матушки хранились тапочки Вильнюсских святых Антония, Евстафия и Иоанна. Она давала их тем, кто сильно болел (рабе Божией Татьяне, Людмиле): когда их прикладывали к больному месту, боль надолго утихала.

1 октября 1998 года схимонахиня Евгения уехала в Боголюбово в женский монастырь к архимандриту Петру. Для всех её духовных чад это был очень печальный день, все собрались у матушки (тогда она жила у Надежды в доме, где находится магазин «Чайка»), чтобы попрощаться, попеть псалмы и проводить её в дальнюю дорогу. Было очень грустно расставаться. До вокзала шли пешком, тихо плакали, не скрывая своих слёз. Сопровождала

матушку раба Божия Алевтина.

Какая же была радость получить от матушки весточку из монастыря, письмо

или небольшую иконочку с молитвой.

Матушка помнила всех нас и конечно молилась. А мы в свою очередь тоже просили Бога вернуть нам её, мы все так в ней нуждались: тяжело было нести

свою боль, скорби, не с кем поделиться радостью.

И Господь пожалел нас, 19 декабря 1999 года матушка к нам вернулась! В

последнее время её окормлял Старочеркасский мужской монастырь

Ростовской епархии. Его настоятель ─ игумен Порфирий часто приезжал к ней и очень любил с ней беседовать, просил её молитв.

Митрополит Исидор старался при любом случае помочь ей и всегда встречал её с радостью. Гонения не прекращались, и матушка все принимала смиренно, всех прощала и всегда говорила: «Господи, на всё Твоя святая воля. Ты Сам всё знаешь».

В последнее время Господь дал ей дар прозорливости, который она тщательно скрывала, но все, кто близко её знал и часто общался с ней, не могли этого не заметить.

Она практически ничего не видела и Святым Духом читала за день Псалтирь и Евангелие (видимо знала на память).

Она по-прежнему трудилась, никогда не была в праздности, занималась рукоделием, вязала тапочки и плела из цветных лоскутков коврики, которые сразу же дарила всем близким, но самое главное ─ она стремилась объединить всех в одну большую, дружную семью.

Очень любила матушка, когда мы все собирались у неё (в то время она жила у рабы Божией Аллы). Когда умерла её мама, раба Божия Алла привела матушку читать Псалтирь, и с тех пор они не расставались.

Здесь было очень удобно, в центре города, недалеко от вокзала. Сюда часто приходили матушкины чада, и она учила нас очень многому: делать жаворонков из теста, делилась своими кулинарными секретами, кто приходил посекретничать, кто помогал готовить лоскутки для ковриков, распутывать нитки, кто читать акафисты.

Она учила нас петь псалмы. Многие поминали здесь за общей трапезой своих близких, и очень жаль, что мы уже никогда не споем с ней поминальный канон. Она говорила, что когда поминают и молятся за умерших, они просят за живых: «Господи, продли дни их жизни!» Только не любила, когда разговаривали за общей трапезой: «Бесы записывают каждое слово в свои

хартии!», ─ говорила она.

Никто не уходил от неё с пустыми руками, она одаривала всех, и её гостинцы никогда не заканчивались.

Мы никогда не сможем забыть паломнические поездки с матушкой в Дивеево, Оптину Пустынь, посёлок Горный, Минеральные воды, Задонск, Таганрог, Санаксары, Муром, Боголюбово, Москву, Сергиев Посад, Ставрополь, Кропоткин. В источниках она благословляла окунаться с головою 3 раза по 3, всегда старалась помочь тем, кто не мог зайти в источник.

Во время паломнических поездок она принимала много людей, они окружали её плотным кольцом, из которого её практически несколько часов невозможно было увести. Она утешала, давала советы, облегчала чужую боль.

Господь очень много давал ей и открывал как старице. Её молитва была очень сильной.

Она вымолила свою последнюю дочь Нину, которая была безнадежной и лежала в реанимации, и все думали, что она доживает последние минуты.

Мы с нетерпением ждали матушкиного 100-летнего юбилея, никто не предполагал, что он окажется последним днём в её земной жизни.

Матушке было открыто, что она недолго будет болеть, лежать не будет, и умрёт по снежку. Так и случилось.

Она болела чуть больше недели. Её причащали через день. Все кто видел её в это время, отмечали, что вся чистота её жизни отпечаталась на её лице. Было удивительно видеть матушку: забота о своей душе, скорбь о духовных чадах, покаяние ─ всё это претворилось в какое-то необычное настроение, отразилось на лице умирающей тихим внутренним светом. Было видно, что все земные расчёты покончены, но осталась ещё тревога за тех, кто остается, желание утешить и помочь. Она в последнее время повторяла: «Не печальтесь: где буду я -─там будете и вы». Её последними словами были: «Мои вы дорогие» и «Господи, прости». Терпение, безмятежное спокойствие отражались на её лице.

Земная жизнь схимонахини Евгении закончилась 5 марта 2005 года, в день её рождения...

Она умерла по снежку, как ею и было предсказано.

Ни на минуту не прекращался поток людей, желающих попрощаться с матушкой. Сразу начали читать Псалтирь, желающие занимали очередь, пришлось открыть второй Псалтирь.

По разрешению настоятеля Свято-Успенского храма, прот. Андрея Дашевского, матушку разрешили привезти в церковь и оставить на ночь в храме. После вечерней, которую отслужил иер. Александр (Кофанов) в присутствии игумена Порфирия, всю ночь продолжали читать Псалтирь самые близкие духовные чада матушки.

Утром отслужили Божественную Литургию, отпевание совершили иер. Александр (Корнеев), иер. Александр (Кофанов), игумен Порфирий.

Похоронили её в церковной ограде храма-часовни Воскресения Христова на городском кладбище.

До самого конца её провожал иер. Александр (Корнеев).

                                                                     Схимонахиня Евгения, моли Бога о нас!

(Записано по воспоминаниям схимонахини Евгении и со слов её послушницы рабы Божией Аллы).

                                        --------------------------

— Евдокия Васильевна Лазарева в миру жила так, как все, имела мужа и троих детей. Её родители были православные христиане. У неё было три сестры и брат. Старшие сестры, Ирина и Анна, были богобоязненные. С Ириной матушка всегда ходила в церковь, они вместе молились, трудились для Бога. Анна была больная, она не могла ходить в храм еще и по семейным обстоятельствам, но Бога всегда чтила. А меньшая сестра и брат были против этого, из-за чего в семье часто происходили ссоры, муж тоже часто восставал, упрекал ее в том, что она часто ходила в храм. Матушка старалась успевать везде: и в доме, и с внуками, но на первом месте всегда у неё была церковь.

Вместе с сестрой Ириной они объездили все монастыри, заранее собирая деньги на эти поездки, и всегда жертвовали на храмы. Матушка старалась во время паломнических поездок потрудиться и уговаривала мужа, чтобы и он потрудился во Славу Божию.

Сколько пришлось нашей матушке пролить слёз, сколько претерпеть искушений! Когда она приняла монашество — у неё умерла дочь. Вот горе (дьявол тут как тут): «Вот твой Бог», «Домолилась», «Что ж Он детей твоих не жалеет?» Она не обращает ни на кого внимания, продолжает ходить в церковь. Но вот Господь посылает ей ещё одно испытание: она принимает схиму, и умирает сын.

Какую же надо иметь веру, чтобы перенести эти скорби, все претерпеть и не сломиться!

Матушка всегда была очень доброй, она любила часто повторять: «Дающего рука не оскудеет».

Она никогда не проходила мимо нищих, старалась всегда давать милостыню. Когда ей говорили: «Зачем ты даешь ему, ведь он всё равно пропьёт?» А она в ответ: «Всем давай, ты не знаешь, в чём он нуждается, ему Бог Судья. Он просит, а ты дай! Не суди, судим не будешь».

Матушка часто ездила на Украину к племяннице-дочке, возила с собой книги, Библию, псалмы, всегда несла слово Божие. Всегда с ней была святая водичка, просфорки. Всех напоит, соберёт около себя много людей и начинает рассказывать, читать. Многих матушка научила петь, читать, любить Бога и всегда к Нему обращаться. Она привела к вере тех людей, которые

категорически были против Бога, но, пообщавшись с ней, они становились верующими.

«В молодости Бога, конечно, в душе я имела, бабушка привила мне эту веру с детства, но вот в церковь ходить, иконы в доме иметь ─ это было против закона, и очень страшно, ведь узнают если ─ и с работы могут уволить.

Была у меня маленькая иконка, когда замуж выходила, матушка ею благословляла, и она у меня висела в кухне, где мы всегда ели. Приезжаю в гости к матушке, у неё весь дом в иконах. Я их всегда с любовью рассматривала. И вот смотрю ─ у неё новая икона, такая красивая икона Божией Матери — Казанская. Легли с матушкой спать, а она подлила маслица в лампаду, и лежим с ней, разговариваем, а икона вся сияет, на меня смотрит, а я с неё глаз не спускаю.

Я сказала матушке, какая красивая икона и как она мне понравилась, она прямо в душу мне запала, а вот попросить постеснялась, да ведь она очень дорогая.

Я это понимаю, да и матушке она очень нравится. Приехала домой на Украину, рассказала мужу, подружкам своим об иконе и ещё одной пожилой женщине верующей, с которой я очень дружила. Вот прихожу к ней и говорю: « Я заболела, у меня просто нет сил, я ложусь спать с этой иконой и встаю, она весь день у меня в глазах, я без неё не могу жить».

Она выслушав меня, говорит мне, пиши письмо матушке и проси у неё, а я ей говорю: «Ведь это невозможно просить, ведь этой иконе цены нет», а она ─ всё равно пиши. Вот я и написала матушке, что Матерь Божия всегда со мной, и я без неё не могу. Пожалуйста, или подарите её мне или продайте, а сама думаю: а за что я буду её покупать, ведь денег как таковых нет. Она мне тут же ответила на моё письмо: «Приедешь летом с мужем на машине и заберёшь, а сейчас зима». Я, как только получила письмо, взяла с собой 5-летнюю дочь и поехала. Приезжаю,  матушка удивилась: «Как же ты её повезешь, ведь она большая, да ещё с ребенком. Опасно, разобьёшь. Так, моя дорогая доченька, дарю тебе эту Мамочку Божию, но ты должна её повесить в зале в Святом углу». Я пообещала, а сама ей говорю, а как же будет, если её кто увидит? Меня могут с работы уволить, а она мне в ответ: «Вешай, не бойся, не уволят, а ещё сами любоваться будут».     

И действительно, приезжают ко мне с работы из райисполкома инспектора, а я была выходная, им пришлось прийти ко мне домой. Я привела их в дом, и вот они увидели эту икону, подошли к ней, а у меня всё затряслось; ну, думаю, всё, теперь мне попадёт. Спрашивают, откуда она у вас, я растерялась и слова не могу сказать. «От бабушки?», я говорю: да. Они стали восхищаться этой иконой, и всё прошло, как было сказано матушкой.

Была у нас неверующая женщина, всё на нас кричала: богомолки, лбы себе об пол побьёте и т.д. Вот матушка и говорит: «Ой, будет ей, настанет время, никому она не нужна будет, черви по ней ползать будут1! Так оно всё и случилось: сын, с которым она жила, умер, осталась она одна.

Холод, голод, никому она не нужна. Так она и умерла, а червей веником сметали.

С матушкой было легко, она всех вразумляла, утешала. А вот ещё такой случай был. Заняли у меня денег, а отдавать не отдают. Я печалилась, самой надо, а матушка скажет, не печалься, стань перед иконой и скажи: «Приими, Господи, на престол мои деньги, видно маленькое было подаяние». Сказав это, сразу на сердце станет легко и забудешь, что тебе должны деньги.

Вот такие были у неё наставления. Приехала ко мне, а у неё нога болит, рана открытая, чем она её только не лечила, собирается ехать в монастырь, я её не пускаю, куда ехать с такой раной, а она мне и говорит: «Поеду, я там в источнике искупаюсь и исцелюсь». Приезжает с монастыря, а на ноге и следов раны не осталось. «Вот видишь, надо верить, я говорила, что врач мой ─ Бог, Он меня наказывает, проверяет и исцеляет, и всё это только по вере бывает».

Ещё надо отметить, какая матушка была труженица, она везде, где бы ни была, обязательно найдёт себе работу. Вязала салфетки, носки, следки, коврики и всем раздавала, а особенно всем священникам носочки повязала, чтобы ножки у них не мёрзли. Она вязала даже в такие свои годы (сто лет). Она умела вкусно готовить (где она брала такие рецепты), и нас научила.

У меня заболел сын, приехала матушка, пошли к сыну в больницу, она мне потом говорит: «Он умрёт», а я говорю, что врачи сказали, что пройдёт какое-то время, и он отойдёт и всё будет нормально. Пришли домой, а она мне опять: «Пошли в магазин, давай купим, что нам надо для покойника, чтобы у нас было всё готово». Я, конечно, послушалась, пошли всё купили, приготовили, сыну стало легче, матушка поехала домой, ведь дома тоже дела. А я и думаю, зачем всё понабрали, сыну стало лучше, правильно врачи сказали, надо подождать. Проходит месяц, приехала матушка и говорит: «Душа у меня болит, как тебе одной тяжело будет». Думаю, к чему это, ведь сыну лучше стало, а через неделю сын мой умирает, вот её предсказания.

Матушка никогда не лечилась в больнице, уколов она не давала делать, таблетки никогда не употребляла, если лечилась, только народными средствами. Случилось, с ней был приступ, дочь её  медик, вызвала «Скорую» и просто насильно положила её в больницу. Там ей сделали укол, укол этот неудачно был введён, одним словом еле спасли. И так прожила сто лет, не

обращаясь к врачам. Болеть болела, но лечилась своими травками. Вот и всё, что я знаю о ней».

Записано по воспоминаниям

племянницы Лилии Самойловны.