"Пропажа писательской организации" Виктор Лихоносов (часть 6)

ЭТО ИСТОРИЯ НАШЕЙ ЖИЗНИ 

В смутное время отмечает Краснодарская писательская организация  своё 50-летие. Нет нужды тратиться на объяснение того, что случилось в нашей державе … «Мир раскололся, ─ говорил когда-то великий немецкий поэт, ─ и трещина прошла через моё сердце». Но не всех в нашем обществе (и в писательской среде тоже  убила горем. Писательский мир разбит на куски, и нашлись такие оборотни, которые со старомодной пропагандистской активностью старались отменить дату рождения краснодарской писательской организации. Некрасивое поведение! Этих писателей я причисляю к типам палочной дисциплины. Как только верховное «начальство ушло», побежали в западную сторону фальшивой свободы одни (в надежде на гамбургеры из фонда американца Сороса ); стали растаскивать, подобно некоторым станичникам, кирпичи родной бани; другие завиляли хвостом или укрылись в квартирах, полученных благодаря привилегиям Союза писателей; третьи ещё и детей отделили за этот же счёт особой государственной милости. В той, как мы называем, «старой хате» (бондаревской патриотической группе  не все, однако, замалевали идею чести и совести, многие не бросили свою «брестскую крепость», понимали: старая творческая организация даже на пепелище ─ символ верности русской литературе. Эти писатели  и настояли на скромном мероприятии в честь подоспевшего юбилея. Об этом нельзя ни сказать. Полного праздника не получится: свершилось в стране землетрясение, всё катится в разверстую пропасть. Но в час памяти о былом можно подумать хотя бы о том, кому передать ключи, то есть поддержать молодёжь. Да кое-кому обязательно надо бы и поплакать: без прежнего Союза писателей и «родной партии» некий преуспевающий мэтр стал никем. Как раз такие и обрадовались спонсорской графомании. 

Глубокие старики высокомерно забыли, как тащил их в гору Союз писателей «на заре туманной юности».

Ведь было же!

Где-то в станице (деревне), в маленьком городке, вдали от знаменитостей, какой-то молоденький робкий человек, презираемый семьёй и знакомыми, накропал несколько стишков, рассказиков, показал кому-то в областном (краевом) центре, где есть свои газеты, журнал, понравился, напечатался, был приглашён на семинар, подхвачен старшими (любящими чужой талант). Из небытия возникает вдруг новый писатель.

По-всякому бывало.

Нынешние гробокопатели Союза писателей как раз и тушили талант ногами – как окурок.

В провинции даровитым пробиться конечно же труднее: два-три номенклатурных любимчика тут же докладывали партийным сторожам наверх о «не совсем советском содержании» текстов молодого литератора, хотя в каком-нибудь рассказе или стихотворении зацеплялась в строке обыкновенная правдивая деталь. И только. Мой первый сборник в Краснодаре исполосовали  чернилами и выбросили из плана. Поэт, гулявший с утра до ночи в ресторане и превративший в воспоминаниях эту забегаловку «с жучками» под потолком… в царство духа и культуры, задержал моё приёмное «дело» на полгода. Борьба за кормушку у подобных мышек шла отчаянная.

Но были и другие писатели!

А какие после Анапы-то услышал я разговоры о литературе! Все были старше меня  я относился ко всем как к отцам. Это уж потом начались трения. Вообще подробная картина мучений талантливых мастеров в провинции, подлость и провокации бездарей, сугубо уполномоченных партией следить и доносить, никем с творческим и житейским смыслом не описана; многих погубленных юношей из кубаеской глубинки мы и не знаем. Иногда «убивали» сразу же, на семинаре, но чаще всего выматывали кишки годами, унижали тонко, пропивали их последние денежки и бесконечно лгали им: пробьём, напечатаем! Тогда больше всего ценились верные (на самом деле – фальшивые) слуги, их слово было первым и последним, и очень часто…тайным.

Но всё-таки Союз писателей добрую роль свою играл. Над ним, местным, как-никак стояла…Москва. Что ж теперь все холуи прежнего режима и разные незаконнорожденные дети Союза писателей ковыряют его шилом и отказывают ему в возрасте? 

И выдающиеся писатели, и просто хорошие изрядно потолкались в местных писательских организациях и тень на плетень не наводят. Как-то странно: кто шёл в Союз писателей  по наивности, как в храм, и заставал там «всё ту же жизнь» и те же проблемы, тот благодарен, а кто сквозь игольное ушко просовывал свою гнилую литературную нитку и сшивал ею свои графоманские  тетрадки себе на пользу, тот нынче морщится и открещивается от альма-матер.

Представим себе сказочное: в нашей стране всё (или почти всё) вернулось назад. У дверей Союза писателей в желании довольства и руководящих платных постов будут толпится нынешние сепаратисты, ликвидаторы – и опять «с передовыми взглядами». Они тотчас возопят: мы всегда были верны советскому Союзу писателей.

Союз писателей может в любой миг растаять как снег – согласен. Со старым довольствием покончено. Но пусть валит Союз писателей кто угодно, только не мы сами. Если Союз писателей привлекал наше внимание деньгами и только деньгами, то и цена нам грош. Когда радуются гибельному падению Союза писателей  графоманы и бывшие крайкомовские угодники, мы должны бытия рассматривать это как предательство литературной истории. Вот грянул час  жуткого вопроса: так кто же у нас был п и с а т е л е м? 

Расставаться с прошлым надо достойно.

Жизнь и творчество  пульсируют в каждое мгновение истории. Отзывчивый творец не может прозевать переливающуюся горной речкой книгу бытия.  И тут уж я оглядываюсь не только на писателей, но и на журналистов, критиков, литературоведов. Как ни воспользоваться творцу прекрасным поводом о долгой жизни культурной местной среды на судьбе т поворотах Союза писателей!? Это целый роман.

Кубань – это страна, чуть ли не поболее Франции. Что же тут было? Только одним подбором на просторных газетных листах можно показать извилистое копошение литературного быта. А статьи, рецензии, крошки произведений, высказываний в ту или иную эпоху, докладов, затем схватки и торжества, улюлюканье и вонючий фимиам, наконец встречи в разных кругах, юбилеи и частные письма умерших. Сама история проглянет через двери Союза писателей. Там, говорят, ничего не было, но студент прочёл рассказ Л. Пасенюка «Семь спичек» с такой легкостью. как и знаменитый рассказ москвича Ю. Казакова «Трали-вали». Жизнь была так  

Провинциальна и после войны ветхо-первобытна, что плохая пьеса «Белая акация» стала в театральных кулисах событием. Страна медленно оживала после боёв, с нею медленно поднималась литература. Неужели ни у кого нет вкуса и любви к своему дому и к улице Красной, по которой прошли не один раз мы все? Чего только не было. И в это смутное время в голой спокойной правде мы нуждаемся.

Правда расчищает дорогу. И как от хорошего романа когда-то какая-то задумчивая полезная минута повисла бы над нами. «Так проходит слава земная», ─  повторял мой герой Толстопят в романе о Екатеринодаре. Под немую мелодию этого римского и кинуть бы взор на прошлое. Может, потом и другие постарались вспоминать себя так же. От судьбы не уйдёшь, и от правды тоже. Все, повторяю, было: писал плотник в 1949 году стихи о Сталине, а в перестройку рифмами жаловался, как, дескать, замучила его советская власть; кляли на чём свет буржуев и помещиков, а нынче козыряем дворянством; переживал кто-то за Солженицына, но теперь его книги скучно брать в руки. Так любим ли мы жизнь во всех её проявлениях, господа «инженеры человеческих душ», обществом, ─  свидетельство какого-то страшного провала всей кубанской культуры. Самопрославление окончилось пшиканьем мыльного пузыря.

Газете «Литературная Кубань», схватившей миллионы от Законодательного собрания края, и заняться бы с весны плетением юбилейной корзины, а не отдавать листы на кормление гоп-компании, пропившей свои хилые способности и провертевшей правду в политических и житейских играх. Река Кубань берёт начало в кавказском предгорье и кончается в Азовском море. Газета «Литературная Кубань» тянется от источника у Сенного базара и обрывается у подъезда медуновского дома  на улице Чапаева. Так гоп-компания  укоротила ландшафт  культурно-исторического бытия. 

Мы можем не любить друг друга, но не любить истинную историю Кубани (во всех ее ипостасях) позорно.

 

                                                 «Кубанские новости», пятница 26 сентября 1997 года 

 

 

 

                               ЕХИДНЫЕ ШУТКИ 

 Наша писательская организация самая молодая.

 Самому старому члену Союза – всего 40; самому юному ─ 117. Пожалуй, нигде в мире нет больше такой молодой и очень работоспособной организации. Из 35 членов только 7 стариков, а 25 (в возрасте от 65  до 117 лет) не знают, что такое одышка или заворот кишок. Этим благом мы обязаны долголетней политике ленинской партии в области культуры и искусства. Но несмотря на достижения проблем, товарищи, хоть отбавляй. Одна из проблем – как сделать организацию  е щ ё  моложе и жизнерадостней и передать членам от 65 до 117 лет всю полноту власти в Союзе писателей, журнале «Кубань» и в издательстве. Работаем, товарищи, над этими принципами с утра до вечера, а иногда и до полночи. Соблюдать чистоту творческих рядов и лично нашего писателя – святая задача. 

А что нужно для чистоплотности? Слышу из дальних рядов идейную подсказку и соглашаюсь на двести процентов: для чистоты нужно мыло.

В связи с нехваткой этого продукта группа молодых писателей (от 65 до 117-ти )  строем вышла с петицией к Большому дому и громко заявила: «До тех пор, пока нам не выдадут по тяжёлому куску мыла, мы будем кучей ходить по улицам и компрометировать народную власть». Скажут: ну причём тут мыл? А в этом вся тайна творчества со времен эпохи Возрождения. Ошибаются те, кто полагает, будто мыло помещается на складе или в магазине. Определённые (и не малые) запасы мыла лежат пудами в…где бы вы думали? Да, да, в Союзе писателей. Вокруг куска мыла и строилась все годы наша справедливая борьба, и перестройка Горбачева её развернула ещё круче.

Сорокалетние старики захватили большую часть мыльных запасов, и молодёжь от 65-ти до 117-ти им такой подлости не простит. Только в чистоте можно писать. И Гомер, и Сервантес, и Боян, и Мордоворотенко знали, что без мыла пузырей в творчестве не бывает. 

За работу, товарищи!  У нас хорошая задумк: мы открываем журнал «Илиада», в котором намерены печатать исключительно молодых авторов (от 110 до 140 лет). Уже идёт запись, очередь выстраивается большая. В первых рядах писатели, хорошо питающиеся сметаной с Сенного рынка и парным молоком, которое будут привозить крестьянки из станицы Елизаветинской прямо в редакцию. Планы у нас грандиозные: творить, творить и творить. Натворил сколько можешь, и отдыхай. А пока идёт перестройка, всё упирается в мыло. «Судью на мыло-кричали мы в детстве, если наша любимая команда проигрывала. Мы же выдвигаем на обсуждение общества свой лозунг: «Мыло писателю!» И в этом нас поддержит мировая общественность.

Таких пустоватых, но дружеских шуток сочинил я немало, и они завалялись в  моих бумажных кучках, я их не зачитывал, потому что почти никогда не собиралось общее застолье, вражда мешала посиделкам, праздники и дни рождения отмечали врозь, по группировкам, и не возгоралось ни разу за все годы воображение писать к новому году  на картоне, прикрепленном к доске объявлений, остроумные шутки, сочинять стишки к дружеским шаржам, посмеиваться над речами, сочинять пародии и т.п. Удивительно, но так. Унылое, тупо направленное неприятие одного «лагеря» другим, подглядывание друг за другом, ревность создали мало-помалу притворное сообщество, которому не на чем было держаться.

1988 год 

  ---------------------------------------------------------------------------

 ПРОТОКОЛ Ленинского районного комитета КПСС

от 15 декабря 1993 года 

 

Возобновленный после ельцинского переворота райком партии приступает к выпуску собрания сочинений великого кубанского писателя ВОЛКОДАВА Густава  Мартыновича в 60-ти томах.

СОДЕРЖАНИЕ: 

 1-25 тома – романы, повести о зачатии любви, о её расцвете, о падении любви, очерки о несправедливости царского строя и палачах народа.

 26-31 тома – черновики предыдущих произведений.

 32-39 тома ─ МОИ ВРАГИ (размышления о нелюдях, мешавших продвижению к славе писателя)

 40-45 тома ─ Разговоры с Секретарями СП РСФСР о тех, кто мешает  вдохновенному труду, изданию книг и славе.

 46-49 тома – Разговоры с критиком Н.Ф. о том же.

 50-52 тома Записки в Крайком КПСС о том же.

 53-54 ─ Телефонные разговоры о своем творчестве.

 55-56 тома  Письма читателей о влиянии книг В. на бытовую и тайную жизнь.

 57-58 тома ─ Денежные переводы, пропуска к трибуне во время майских и октябрьских демонстраций, мандаты на съезды, копии квитанций гостиницы «Россия», письма о выдвижении на премию « Золотая лира».

 59- 60 тома – Мировая и сельская печать  о творчестве Волкодава  А.М.

 Возможен выход дополнительных 10 томов в телячьем переплете.

                                           Верно: секретарь Р. Исхудалова 

Обсудить у себя 0
Комментарии (0)
Чтобы комментировать надо зарегистрироваться или если вы уже регистрировались войти в свой аккаунт.
накрутка в инстаграм
"Родная Кубань"
"Родная Кубань"
Было на сайте никогда
тел: 8-861-259-31-71
Читателей: 12 Опыт: 0 Карма: 1
Immortality is to work on something forever......
(Joseph Ernest Renan)
В.И. Лихоносов  (поселок  Пересыпь,  2011  год)фото Петра Янеля